Импорт ненависти. Как в Грузию пришла гомофобия и при чем тут Россия

EN

Спорный символ

В ЛГБТ-истории многих стран есть своего рода фигура-символ — тот, кто обычно первым делом приходит на ум, когда речь заходит о гомосексуальности в прошлом. В Британии, например, это Оскар Уайльд. В Грузии такой символ, который даже стал логотипом прайда в Тбилиси, — кинто.

В грузинской культуре кинто — это мелкий торговец и шарманщик, а также балагур, шутник и плут. «Что такое Кинто? — писали в „Тифлисском листке“ в 1894 году (№ 62). — Химическое соединение лени, нахальства и юркой изворотливости, — создание тифлисской улицы». В том же «Листке» (1894, № 289) публиковались стихи о кинто с такими строками: «От всех он женщин без ума / И любит их породу: / Кухаркам, девкам, — никогда / Кинто не даст проходу». Почему же кинто стали символом ЛГБТ-истории Грузии?

За последние два десятилетия исследователи нашли немало песен и прочего фольклора, в которых есть намеки на гомосексуальность кинто. Востоковед Олег Панфилов перевел песню кинто, которая начинается со слов: «Так зачем мне зад мой милый, коли брату не подставлю?» Некоторые авторы, как, например, Михаил Григорян, цитируют другую песенку кинто: «А жена моя, Аннет, — Ночью девушка, утром — нет». Звучит весьма двусмысленно, хотя, вероятнее всего, просто подразумевается, что утром жена намного менее любезна с торговцем.

В другой песне, которая сохранилась в записи (возможно, подпольной) 1950-х годов, как предполагается, кинто поет о двух поклонниках, Мухаммеде и Абдулле, между которыми он не может выбрать. «У меня только одно сердце на двоих, и я люблю вас обоих, — причитает герой и продолжает: — Один обещал мне в знак любви платок, а другой пригрозил убить себя».

Подобные песни, о ком бы они ни были, сопровождались танцем — кинтаури. Как он появился, точно неизвестно. Есть версия, что изначально, в Персии, он был женским, а в Грузии мужчины стали исполнять его только в XIX веке. А возможно, он связан с древним ритуальным танцем в честь бога плодородия, в ходе которого мужчины постепенно раздевались до пояса.

Так же неопределенно и появление самих кинто. Вероятнее всего, культура кинто зародилась среди тбилисских армян, которые, в свою очередь, заимствовали ее опять же из Персии. Наряд кинто — широкие атласные штаны, плоская шапочка, красный платок, заткнутый за пояс, — тоже отсылает к персидской культуре.

Панфилов отмечает, что в Персии издавна были популярны танцоры-бачи (бача-бази) — мальчики или юноши, танцевавшие для мужчин. Художник Василий Верещагин в книге «Из путешествий по Средней Азии» писал про них:

«Крайне униженное положение женщин составляет главную причину, между прочим, одного ненормального явления, каким представляется здешний „батча”. В буквальном переводе „батча” значит мальчик; но так как эти мальчики исполняют еще какую-то странную и, как я уже сказал, не совсем нормальную роль, то и слово „батча” имеет еще другой смысл, неудобный для объяснения».

Впрочем, ниже Верещагин рассказывал, как одного бачу переодевали в девушку, а зрители практически признавались ему в любви.

В танцах бачей и кинто наблюдаются некоторые сходства (например, плавные, изящные движения рук, взгляды на зрителей и заигрывания с ними), но в песнях кинто иногда звучали обращения к мальчику. То есть это мог бы быть уже танец или песня поклонника. В то же время, судя по всему, если кинто и занимались сексом с мужчинами, то в пассивной роли.

Это не редкость для уличной культуры прошлого: в обществах еще не закрепилась дихотомия гетеро- и гомосексуальности, и даже случайный секс двух мужчин не означал, что они оба считали себя геями. Как правило, активный партнер сохранял свою маскулинность, так как выполнял «мужскую» роль. С пассивным партнером все было сложнее, и обычно именно к нему относились враждебно или по крайней мере холодно. Кинто же и так были маргиналами — в общем-то, терять им было нечего.

В противовес Панфилову и некоторым другим специалистам исследовательница истории сексуальности на Кавказе Анна Ефимова не считает кинто квир-фигурой:

«Исследования на эту тему очень часто неадекватно подходят к анализу исторических источников. По каким-то косвенным признакам можно было бы заключить, что кинто как класс мелких торговцев, находящихся достаточно низко в социальной иерархии и работавших в азиатской, как она называлась, части Тбилиси, могли быть геями».

Скорее всего, истина где-то посередине. Мужчины, проводившие бо́льшую часть времени на улице и склонные к кочевому образу жизни, могли заниматься сексом с другими мужчинами. Но лишь некоторые, и их явно было достаточно, чтобы сформировался определенный фольклор. Однако есть другие, более веские свидетельства из истории гомосексуальности в Грузии.

Восточные тонкости

На протяжении веков автономия Грузии сменялась периодами зависимости от Персии, Монголии и Турции. И хотя в их культурах гомосексуальные отношения порицались, секс между мужчинами не был редкостью. Не исключено, что древние грузины считали гомосексуальность «иноземным пороком» — винить в нем иностранцев было принято издавна. Это подтверждает история Давида IV, правителя XI–XII веков, который изгнал тюркские войска из Грузии. В стремлении укрепить власть он обвинил противников в мужеложстве. Так в созванном им Руис-Урбнисском соборе появилась статья с осуждением «самого мерзкого» греха — содомского.

В Малом своде канонов Ефимия Афонского, памятнике грузинского права XI века, основанном на греческих источниках, содомия — к которой также относились анальный и оральный секс с женщиной — осуждалась наряду с рукоблудием, в том числе совместным (взаимная мастурбация). Мужеложство разделялось на педофилию и добровольный секс в активной и пассивной роли.

Мужчина должен был покаяться на исповеди, а священнослужитель назначал подходящее церковное наказание — например, причащения, чтение определенных молитв (срок мог варьироваться от сорока дней до нескольких лет). Довольно легкое наказание вряд ли ограничивало грузин. В том же XI веке Георгий Мтацминдели (Афонский) возмущался распущенностью, которая царила в грузинских городах.

Как и на Руси, гомосексуальные отношения в Грузии порицались только церковью. Ни в средневековых законах, ни в законах XVIII века не упоминается никакое наказание за них. Зато измена мужа с другим мужчиной позволяла жене требовать развода.

Это интересная деталь: закон учитывал гомо- или бисексуальность, но не назначал наказание, словно это не было чем-то необычным. И в грузинской литературе XVIII века часто встречается одинаковая лексика по отношению к женщинам и мужчинам. У поэта и переводчика Свимона Цинамдзгвришвили, например, в «Мухаммасе [послании] к Исайе во время вавилонского столпотворения и смешения языков» есть такие строки: «Куда ты уехал из Тифлиса, Исаия, / Или ты бросил свою розу на произвол судьбы?»

Роза — это сам лирический герой стихотворения. А поэт Шамчи Мелко, воспевая черные брови и ресницы молодого человека, говорил ему: «Только тебя люблю я, / Клянусь богом, ты — мой брат!» Учитывая, что в грузинском языке нет указания на род, нередко трудно понять, к кому обращается лирический герой. Иногда можно угадать по метафоре вроде бабочки, летящей на свет, — гомоэротическому символу, пришедшему из Персии.

И Цинамдзгвришвили, и Мелко застали присоединение Грузии к Российской империи. Даже после этого законы поменялись не сразу. Несколько десятилетий в стране действовало Соборное уложение, принятое в 1649 году, а там мужеложство, опять же, не упоминалось. Лишь когда в 1832 году законодательная реформа Николая I ввела наказание за гомосексуальность (ссылка в Сибирь с лишением всех прав), преследование геев пришло в Грузию.

Правда, власти учитывали, что «педерастия является „бытовым” явлением» на Востоке, как выразился правовед Павел Люблинский. Он указал, что местным судам в 1830-е годы было приказано назначать минимальное наказание за мужеложство. Как ни странно, на Кавказе оно было своего рода облегчающим обстоятельством, отмечает исследовательница Анна Ефимова:

«Есть примеры, когда кавказский наместник Михаил Воронцов просил императорского позволения смягчить наказание за мужеложство и переселить человека на пять лет в другую губернию».

Это была не ссылка в Сибирь с лишением всех прав и даже не столько наказание, сколько защита одного мужчины от кровной мести родственников другого. Осужденному даже могли выплачивать деньги, если он был слишком беден.

К радости грузин — а может, и с их подачи — русские исследователи связывали распространение гомосексуальности и спокойное к ней отношение с исламом и городской культурой. Поляк Эрнест Эриксон в исследовании «О половом разврате и неестественных половых сношениях в коренном населении Кавказа» (1906) рассуждал, что «чем крупнее город и больше в нем мусульман, тем чаще возникают судебные процессы по поводу педерастии». Он же рассказал, что в Тбилиси гомосексуальность в основном встречается в татарских кварталах: в лавках, на базаре и банях.

На закате Российской империи действительно наблюдался всплеск обвинительных приговоров по статье о мужеложстве на Кавказе, в особенности в Грузии. Историк Дэн Хили, автор книги «Гомосексуальное влечение в революционной России», подсчитал, что перед Первой мировой войной половина приговоров приходилась именно на Тифлисскую губернию, в основном в отношении кавказцев, а не этнических славян. Осужденные за содомию кавказцы составляли 67–78% от общего числа за 1911–1913 годы.

Это вряд ли вызвано какой-то активизировавшейся гей-субкультурой: просто в самой России на ненасильственные однополые отношения смотрели сквозь пальцы, в то время как на Кавказе это нередко был секс по принуждению. Во всяком случае, так считали российские власти и врачи того времени. Анна Ефимова связывает рост числа осужденных в том числе (но не только) с ориентализмом:

«Причиной гомосексуальности в народах, которые жили на границах империи, считалось отсутствие просвещения, влияние Персии, Османской империи, мусульманства. В принципе гендерные и сексуальные нормы и порядки, которые существовали в Османской империи, в России были дикими. В ориенталистском дискурсе о Востоке и Кавказе существовало представление, что там гендерные роли перемешаны. И нужно понимать, что, действительно, на Востоке был свой гендерный порядок».

Также Ефимова полагает, что, во-первых, Россия видела себя единственной стороной, которая могла отвечать за сексуальные нормы, и пыталась перевоспитать другие народы. А во-вторых, раса и класс играли большую роль: из судебных дел следует, что арестовывали в основном людей, занимавших достаточно низкое положение в социальной иерархии — например, торговцев или армян и азербайджанцев. Не оставалась в стороне и церковь: в Грузии наблюдалось противостояние христианства и ислама, поэтому некоторые священнослужители подчеркивали, что гомосексуальность свойственна именно мусульманам.

В общем, если сейчас в России и Грузии принято говорить, что гомосексуальность навязана Западом, то в прошлом считалось, что она пришла с Востока. Так как империя видела своей главной миссией на Кавказе насаждение своих, «цивилизованных» ценностей, там могли активнее следить за сексуальными отношениями, а любые «пороки» объяснялись влиянием другой культуры. Но, разумеется, и там, и там однополые отношения завязывались не только между мусульманами.

Пусть гомосексуальная субкультура в Грузии не была так же активна и заметна, как, скажем, в Петербурге, она все же существовала.

Бани и сады: гомосексуальная география

В целом, в любой стране геи занимались круизингом на оживленных улицах и в парках. Не был исключением и Тбилиси. Популярным местом у квир-сообщества были сады Ортачала и Александровский сад, ныне — Парк 9 апреля, первый общественный сад в городе. Он удобно расположен рядом с проспектом Руставели (историческое название — Головинский проспект) и другими центральными улицами. Под конец XIX века сад приобрел дурную славу, там заправляли не только кинто, но и проститутки, и, как писали в «Тифлисском листке» (№ 188 за 1893 год), «лакеи приходили туда с предложением своих сомнительных услуг».

Еще одним центром притяжения для геев в Грузии, опять-таки как и во многих странах, от США до России, были общественные бани. Более того, слава о грузинских банях дошла до иностранных исследователей. Австриец Бернхард Штерн в своей «Истории общественной нравственности в России» (Geschichte der öffentlichen Sittlichkeit in Russland, 1907), как и Эриксон, объяснял присутствие «мальчиков для утех» восточными обычаями. Он также добавил, что в Батуми и Тбилиси даже женщины-проститутки «первым делом предлагают не естественное соитие, а содомитское» — настолько распространен был однополый секс.

Эриксон, в свою очередь, писал:

«Что касается банщиков, то и в Тифлисе, как и в Баку и других городах Кавказа, далеко не редко [они] предлагают свои пассивные услуги активным педерастам, которых знают годами. Банщики эти по национальности большей частью персияне и татары; свою тайную профессию они держат в большом секрете».

Посещение бань в Грузии, особенно в Тбилиси, было, пожалуй, еще большей традицией, чем в России. Серные бани в банном квартале Тифлиса были популярным местом для встреч и быстрого секса в XIX веке, остались ими в советское время и любимы некоторыми геями в современном Тбилиси.

В банях мужчины могли более-менее открыто смотреть на других посетителей, и, если кто-то из них понимал значение особого взгляда, мог завязаться разговор. А потом мужчины могли либо уединиться, либо отправиться в другое место. Сама по себе атмосфера бань была для многих возбуждающей.

Писатель Аки Морчиладзе в романе «Перелет на остров Мадатова и назад» (переведен на русский) описывал некоторые обычаи кинто и просто дореволюционных любителей круизинга в Грузии. Встречаются там сцены в бане, на улицах и в садах, в том числе в ботаническом. Морчиладзе написал роман в 1990-е, но опирался на рассказы стариков, которые еще застали жизнь прежней Грузии.

Новая власть, прежние реалии

Хотя с приходом к власти большевиков в России в ряде советских республик отменили статьи против мужеложства, в Грузии они сохранились. Под запретом были и добровольные, и насильственные формы: в уголовном кодексе ГССР 1922 года «извращенное удовлетворение половой страсти в форме педерастии» между взрослыми мужчинами каралось одним годом заключения. Слишком уж гомосоциальным было грузинское (а также азербайджанское) общество, поэтому закон царской эпохи в этом регионе решили сохранить.

Гомосексуальные отношения считали пережитком не только царских времен, но и «отсталого» быта горцев. Когда в 1934 году по всему СССР вернули уголовную ответственность за мужеложство, в Грузии мало что изменилось. Зато тот факт, что секс не обсуждался публично, а гомосексуальность стала в первую очередь ассоциироваться с тюремной культурой, сильно повлиял в том числе и на грузин.

В дальнейшем некоторые советские юристы призывали отменить наказание за добровольные гомосексуальные отношения, но они остались в уголовных кодексах республик. В УК ГССР 1960 года за мужеложство с совершеннолетними грозило уже до пяти лет ссылки или лишения свободы, а с несовершеннолетними — до восьми лет.

Такая статья нередко была политической, и, конечно, самый яркий тому пример — уроженец Тбилиси режиссер Сергей Параджанов. Его критика цензуры и защита диссидентов привели к тому, что в 1974 году его посадили на пять лет за «совращение мужчин» и даже «организацию притона разврата». При этом Параджанов был бисексуалом, о чем знали в КГБ. Политический мотив видится в удивительной скорости и нестыковках всего судебного процесса. За Параджанова вступились гиганты кинематографа, от Андрея Тарковского и Юрия Никулина до Федерико Феллини и Микеланджело Антониони, а также землячка Параджанова, актриса Софико Чиаурели. Его освободили спустя четыре года мучений в тюрьме.

Конечно, это произошло не в Грузии, а в Украине. Некоторые грузины утверждают, что в их стране за гомосексуальность не наказывали. Они приводят в качестве примера Вахтанга Чабукиани, известного балетного танцора, об ориентации которого многие знали. Его действительно не посадили, хотя власти какое-то время преследовали его. Другим, простым геям повезло меньше, но о них ничего не известно — нет даже точной статистики.

«Для грузинской советской интеллигенции характерно достаточно строгое распределение гендерных ролей, — объясняет Анна Ефимова. — Ни о каких однополых отношениях речи не могло идти. Все, что не вписывалось в эти рамки, отсекалось, и автоматически считалось, что это не имеет отношения к интеллигенции».

Артур Кленч в статье «Неприметный сексуальный диссидент в Грузинской советской республике» рассказывает историю врача по имени Шота, который принадлежал к интеллигенции, но скрывал свою ориентацию. По этой причине он не вступал в коммунистическую партию, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и несколько раз был вынужден отказаться от повышения. В подростковом возрасте гомосексуальность ассоциировалась для него с тюрьмой, во время учебы на медицинском факультете в Тбилиси в конце 1960-х он прочитал, что это болезнь. Это наложило отпечаток на самооценку, но больше всего, как и многие другие геи, Шота боялся слухов. Его знакомый, медик и преподаватель, согласился на важный пост, но был вынужден уволиться через год: он занимался круизингом в туалетах и опасался, что кто-то мог его узнать.

Как бы государство ни пыталось избавиться от гомосексуальной субкультуры, она не исчезла полностью. География почти не изменилась: геи продолжали приходить в парки, бани и общественные туалеты. Такие места в СССР называли плешками, вероятно, от «лобного места» — места сбора; также есть версия, что название произошло от тенденции встречаться рядом с памятниками Ленину. Они привлекали и привлекают людей разных профессий, возрастов и даже ориентаций: на плешку может прийти мужчина, идентифицирующий себя как гетеро, в поисках хоть какого-нибудь партнера, в том числе мужского пола.

Приходили и иностранцы. В Тбилиси, помимо серных бань, плешками были улицы Ахвледиани (Перовская) и Шардена, мосты Бараташвили и царицы Тамар, зоопарк, сквер Пушкина, территория у Дворца спорта и уже упоминавшийся выше Александровский сад. Даже турист мог быстро найти такие места: достаточно было обратить внимание на надписи в туалетах или на мужчин, которые в определенное время собирались в парке или саду. Плешки существуют по сей день, но число их посетителей сократилось из-за интернета.

Посещение парков и скверов и встречи с другими мужчинами давали возможность геям ощутить себя частью сообщества, пусть и небольшого. Шорена Габуния, бывший редактор онлайн-журнала ЛГБТ-организации «Идентоба», в исследовании «Гомосексуальность в городской культуре Тбилиси» приводит слова одного из завсегдатаев местных плешек:

«Раньше мы активно обменивались новостями, совместно обсуждали свои и общие проблемы, организовывали какие-то мероприятия. Это было место, куда можно было прийти в любой день, будучи уверенным, что обязательно встретишь понимающего человека, а если повезет, то и получишь больше, чем просто понимание».

Примерно так выглядела культура круизинга и до революции: она чудесным образом пережила все перемены и ограничения. Еще одна примета, оставшаяся как минимум с XIX века, — любовь к женским именам. Посетители плешек брали их в качестве прозвищ, особенно если не хотели называть настоящее имя. Опять же, такая практика наблюдалась в квир-культурах других стран не один век.

Но не все любили атмосферу или завсегдатаев плешек, не говоря уж о том, что был риск наткнуться на информатора милиции. Многим геям было комфортнее в банях, некоторые даже оставляли на стенах адреса или номера телефона для встреч, очевидно, не боясь преследования. Там было легче завязать долгосрочные знакомства, потому что на плешки все-таки приходили в первую очередь в поисках секса, а в бани — отдохнуть.

Любители круизинга зачастую были женаты. Кто-то считал себя бисексуалом, а кто-то был вынужден жениться, чтобы избежать давления семьи или отвести подозрения. Двойная жизнь сильно влияла на мужчин, лишая их крепких отношений с другими мужчинами. Поэтому для большинства пределом оставались мимолетные связи. Имела место и внутренняя гомофобия: поддерживая маскулинный образ, эти мужчины могли оскорбиться, если бы их назвали гомосексуалами. В их представлении геи были женственными, нежными и жеманными.

Пока в Грузии геи скрывали свою ориентацию, в других республиках Советского Союза вовсю рассказывали анекдоты о грузинах. В анекдотах те представали недалекими, но крайне любвеобильными. В основном их привлекали женщины, но в фольклоре осталось немало шуток, в которых жители Грузии оказываются если не геями, то как минимум бисексуалами.

Любвеобильность, видимо, связана с южным темпераментом, а вот готовность заняться сексом и с противоположным, и со своим полом наверняка уходит корнями в XIX век. В культуре пусть где-то глубоко, но осталось знание о «распространенности» гомосексуальности на Кавказе, к тому же нельзя исключать и влияние кинто, которые вошли в популярную культуру СССР благодаря «Хануме» и другим фильмам о Грузии.

Грузин из анекдотов очень похож на кинто: хитрый, пронырливый весельчак, который не прочь как минимум пофлиртовать. Разве что торгует он редко: все-таки кинто исчезли с улиц Тбилиси как раз потому, что советская власть считала их жуликами и, как всяких торговцев, разрушителями общества.

Кинто исчезли, анекдоты про грузин постепенно утратили популярность, а геи вместе с Грузией вошли в новую эпоху независимости.

Новейшая история гомосексуальности

Новейшую историю гомосексуальности в Грузии можно начать аккурат с нового века. В 2000 году в стране отменили статью о мужеложстве, а спустя двенадцать лет ввели запрет на дискриминацию ЛГБТ. Это все еще редкость для постсоветского пространства. Но за эти двенадцать лет, равно как и за последующие, многое изменилось.

В первую очередь, конечно, изменилась жизнь самих квиров — не только геев, но и лесбиянок, транс-людей, бисексуалов. Геям больше не грозило заключение, они, как и лесбиянки, стали активно искать партнеров на улицах, в барах и в интернете, транс-люди получили возможность совершать переход, в том числе юридический, с 2008 года. Открылись гей-бары, стали выходить редкие фильмы о квирах, появились общественные ЛГБТ-организации, такие как «Инклюзив».

Интернет стал спасением для многих квиров. Чтобы найти похожих людей, теперь необязательно ходить на плешки или встречаться у памятника Параджанову в Тбилиси. Сперва были форумы, потом появились группы и чаты. У «Инклюзива» какое-то время были специальные сайты, gay.ge и lesbi.ge, существовали и существуют и другие онлайн-ресурсы.

При этом, как отмечала Шорена Габуния, в 2000-е годы многие грузинские геи предпочитали искать партнеров через российский Rambler: там в разделе знакомств можно было найти немало других грузин, а потом перейти в Skype для разговора. Это, правда, устраивало не всех: те, кто застал популярность плешек, осознали, что в какой-то момент они опустели, и круизинг стал значительно труднее.

Пока квиры открывали для себя более свободную жизнь, в Грузии формировалось два лагеря, и оба обратили внимание на ЛГБТ. Первый лагерь выступает за сближение с ЕС, что в том числе подразумевает защиту прав квир-людей. Второй выбрал консервативный путь с опорой на православие и хочет сблизиться с Россией. Нетрудно догадаться, что в этом лагере ЛГБТ не жалуют.

Грузинская православная церковь обрела большое влияние с независимостью страны. По сути, она сменила советский пуританизм, но добавился элемент национальной идентичности, очень важной для грузин. Испокон веков церковь осуждала гомосексуальность, а потому для большой части современных граждан это стало грехом, пороком, а в дальнейшем — чуждой, западной ценностью.

Такие настроения зародились еще в начале 2000-х, когда накануне выборов 2003 года некоторые консерваторы призывали даже топить гомосексуалов, и усилились в начале 2010-х. Это произошло с приходом к власти партии «Грузинская мечта», основанной российским бизнесменом грузинского происхождения Бидзиной Иванишвили.

С одной стороны, партия выступала за «внедрение западных ценностей» и вхождение в ЕС, с другой — старалась сохранить хорошие отношения с Россией. В последние годы ее политика гораздо больше напоминает российскую. Самые яркие недавние примеры этого — принятие законов о прозрачности иностранного влияния и запрете на суррогатное материнство для иностранцев, а также законопроекты о «семейных ценностях», дискриминирующие ЛГБТ-сообщество. Если их примут, то, помимо прочего, будут запрещены транс-переход и «пропаганда ЛГБТ».

Еще до рассмотрения этих законов началась миграция грузинских квиров, рассказывает Папуна Ломоури, менеджер крупнейшей ЛГБТ-организации в стране. «Уезжают в европейские страны, в основном в Бельгию, потому что многие больше не могут здесь жить». Социальное и семейное давление едва ли снизилось с советских времен.

Консервативный курс активно поддерживает движение «Альт-Инфо», созданное в 2019 году, чтобы «противодействовать либеральной цензуре». Одной из главных целей движения стало ЛГБТ-сообщество: в 2021 году участники «Альт-Инфо» протестовали против прайда в Тбилиси, а в 2023 они устроили погром на столичном прайд-фестивале. Уже в 2024-м, в начале августа, «Альт-Инфо» устроила новую атаку — на дрэг-шоу Nudy Tales. Не помогла даже секретность локации: толпа собралась у входа и, выкрикивая гомофобные и националистические лозунги, бросалась бутылками и пыталась напасть на сотрудников площадки. Вмешалась полиция, мероприятие отменили, но организаторам продолжили слать угрозы.

Квир-мероприятия в Тбилиси страдали от правых и до этого. В 2012 году в День борьбы с гомофобией, трансфобией и бифобией (17 мая) активисты устроили марш в поддержку ЛГБТ. Его быстро прервали протестующие из христианских организаций, а полиция вмешалась только после того, как завязалась потасовка. То же самое произошло через год. А в 2014 году патриарх Грузии Илия II учредил новый праздник — День святости семьи и уважения к родителям, который отмечается именно 17 мая.

Гомосексуальность впервые вошла в публичный дискурс Грузии только в этом веке, и, как правило, она выставляется в негативном свете. Неудивительно, что каждый год ЛГБТ-активисты сталкиваются с трудностями и агрессией, которая, кажется, только растет. В 2022 году международный опрос показал, что 91,4% грузин считают гомосексуальность неприемлемой. Эта цифра не изменилась с 2009 года, когда выяснилось, что 91,5% жителей Грузии выступали против ЛГБТ.

Несмотря на все это, квиры продолжают встречаться, устраивать культурные мероприятия и бороться за свои права. Надежда на то, что дискриминационные законы не примут, еще есть. С общественным мнением труднее, но оно тоже может измениться в лучшую сторону.

Пока что ЛГБТ-сообщество Грузии находится в подвешенном состоянии и осторожно ждет осени, когда возобновятся обсуждения законов и пройдут выборы. История страны, в том числе квир-история, пишется прямо сейчас.

«Мы понимаем, что „Грузинская мечта” выиграла первую битву, так как она одобрила законы [в первом чтении], — рассказывает Ломоури. — Если „Грузинская мечта” останется у власти, это не значит, что все ЛГБТ-организации закроются, но все считают выборы в октябре поворотным моментом. И если „Грузинская мечта” победит, многие квиры уедут из страны. Но пока все осознают, что главное сражение все еще впереди, и надежда еще остается».