Новости
Борис Надеждин 26 января объявил об окончании сбора подписей в поддержку своей кандидатуры в президенты, сообщив, что на территории России собрано около 200 тысяч подписей, из которых 105 тысяч самых надежных будут сданы в ЦИК.
Очереди желающих подписаться в поддержку выступающего против продолжения войны Надеждина превратились в молчаливые антивоенные демонстрации на улицах Москвы, Санкт-Петербурга и других крупнейших российских городов, в то время как фигура самого кандидата вызвала много скептических комментариев.
Однако, как писал в своем аккаунте Facebook политолог Кирилл Рогов, «споры о том, кто такой Надеждин, смешны». По его словам, важны только люди, которые ставят за него подписи и стоят для этого в очередях, потому что «они ставят подписи за себя»:
«А те, кто рассуждает важно, достоин ли Надеждин его подписи, кажется, просто не имеет собственной подписи. Не умеет или не имеет сил ее за себя поставить».
The Insider попросил высказаться об этой кампании по сбору подписей как рядовых избирателей, так и экспертов:
Дмитрий Быков, писатель:
К выдвижению Надеждина и к тому, что сотни людей на морозе стоят в очередях, чтобы за него подписаться, я отношусь в высшей степени положительно. Это такая же внезапная гражданская активность, как осенью 2011 года после известной рокировки. Тогда тоже никто не ждал, а получилась едва ли не самая громкая череда протестов за всё путинское время. И вне зависимости от результата это значит очень много. Люди увидели друг друга и осознали себя силой, да и другие, кто пока сидит по домам, тоже о многом задумались.
Иван Преображенский, политический комментатор:
Я считаю, что шансов на участие в выборах у реального антивоенного кандидата как не было, так и нет. Тем не менее, сбор подписей за кандидата «Против всех», а значит и против войны, у которого в этот раз есть фамилия — и это Борис Надеждин, позволил людям почувствовать плечо, дать знать противникам войны, что они не одни. Кремль будет пытаться этим манипулировать, например, предложит этим людям голосовать за Даванкова от «Новых людей» — партии, созданной по прямому указанию администрации президента.
Но главный эффект уже есть — это солидарность новых активистов. Тех, кто ставил подписи в России за Надеждина. Это рождение новой инфраструктуры антивоенного и политического протеста, которую, правда, власти начнут разрушать сразу после псевдовыборов, а может, и раньше.
Личность же Надеждина в данном случае роли почти не играет. Очевидно, что это подписи и кампания не за Надеждина, а против Путина и войны.
Татьяна Лазарева, телеведущая:
Я участвовала и в продвижении Надеждина, и в агитации за Екатерину Дунцову. Мало кто заметил, что впервые за долгое время кандидаты объединяются и один выступает за другого. Раньше никто не хотел объединяться, а сейчас все понимают, что нужно быть вместе. Мне очень нравятся активность и ажиотаж, которые вдруг стали трендом. Я надеюсь, что на выборах много людей проголосуют за Надеждина, но даже если этого не будет, интерес к выборам очень велик как к акту гражданской активности людей. Мы видим уникальную историю, которой нужно воспользоваться.
Иван Вырыпаев, драматург:
Надо использовать этот шанс с Надеждиным. Непонятно, оставят его или нет, но эта кампания уже лучше, чем ничего. Есть платформа и позиция, через него можно что-то говорить. Надо быть рациональным и делать всё, что можно. Конечно, было бы хорошо, если бы его допустили к выборам, но даже если допустят, то быстро снимут. Но все должны делать всё, что могут. Нельзя просто жить так, будто ничего не происходит.
Ася Казанцева, популяризатор науки:
Выдвижение Надеждина — это хорошо, и если он попадет в бюллетень, будет еще лучше. Нынешняя ситуация совершенно точно отличается от той, которая была на выборах в 2012 и в 2018 году, однако никто не понимает в полной мере, в какую сторону. С одной стороны, у действующей власти дополнительно расширились возможности для фальсификаций, но с другой стороны, и поводы для недовольства у общества стали намного серьезнее. Я думаю, что полностью нарисовать результаты выборов всё-таки невозможно, и если десятки миллионов человек серьезно отнесутся к возможности для протестного голосования, то будут шансы на второй тур или на широкие протесты после объявления отчетливо недостоверных результатов. Приведет ли это к переменам к лучшему — черт знает, однако совершенно точно шансы повышаются по сравнению с ситуацией, когда никто на избирательные участки не пришел.
Михаил Савва, политолог:
В современной России протестные настроения ищут выход, который бывает разным, например, когда 5 тысяч волонтеров ищут кота, которого выбросила проводница на мороз. Не все делают это из соображений протеста, но очень многие. Что касается сбора подписей за Надеждина, то это, безусловно, политический протест. Человек ставит подпись в поддержку кандидата, который высказывается против войны, — и это форма антивоенного протеста, за который не наложат штраф и не посадят. Как бы ни кончились эти выборы, его выдвижение уже показало высокий уровень протестных настроений, хотя многие по-прежнему не готовы рисковать, а только поставить подпись, но и это немало.
Я полагаю, что выдвижение Надеждина, безусловно, было согласовано, а возможно, и инициировано администрацией президента РФ. Но похоже, что люди, которые затеяли эту игру, не рассчитывали на такую протестную активность в пользу Надеждина. Я не вижу негативных последствий у такого выражения протеста. Это сигнал для власти, российского общества и для зарубежных аналитиков — протестный потенциал в России существует.
Виталий Манский, режиссер и кинопродюсер:
Вся история с Надеждиным не имеет отношения к политике и выборам. Это вопрос сохранения человеческого достоинства для людей, лишенных государством их базовых прав. Не имеет практического смысла и значения, будет Надеждин зарегистрирован или нет. Имеют значение поведение и поступки людей, оказавшихся заложниками преступного государства.
Роман Удот, эксперт по выборам:
Отношение к Надеждину у меня самое плохое вообще, какое может быть, потому что я злопамятный. Помню, как он организовывал борьбу с наблюдателями в 2012–13 годах. Он организовал ассоциацию «За чистые выборы». Мы, наблюдатели, называли их «зайчисты» — по тому, как они трусливо помалкивали о нарушениях, а приезжая на участки с вбросами, заявляли, что никаких нарушений нет.
Но сам я поставил за него подпись, потому что сейчас Надеждин вообще роли никакой на самом деле не играет. Никто и не должен знать, кто такой Надеждин, кроме того, что он выступает против войны и обещает отобрать у Путина ядерный чемоданчик, выпустить всех политических заключенных и прекратить военные действия в Украине. У него такая четкая антирепрессивная и антивоенная повестка, которой ни у кого нет.
В итоге люди смогли принять участие в антивоенной манифестации, которая прошла по всей стране, на которую вышли более 150 тысяч человек. Естественно, люди увидели, что они не одни и что они не боятся оставить свои паспортные данные.
Что касается допуска, то Надеждин хорошо знает выборы и их подноготную. Он умеет договариваться, он ушлый политик. Это плохой термин обычно, но это значит, что он может и договориться, и организовать наблюдение, пообещав, что 50 тысяч участков будут закрыты его наблюдателями.
Кроме того, если его и не допустят, мы получили социальный эксперимент — как выглядит сбор сотен тысяч подписей. Теперь ко всем другим кандидатам, сдающим подписи, большой вопрос: как же вы собрали так, что мы вас не заметили? Поэтому мы видим нечто эпохальное. Даже если его не допустят, уже ролики из интернета не выгрузишь. Видео с очередями, фото с очередями — это уже навсегда.
Аркадий Любарев, эксперт по выборам:
Очень важно, что такой кандидат, как Надеждин (либерал со стажем, бывший депутат ГД с четкой позицией по ключевым вопросам), смог выдвинуться и был допущен к сбору подписей. И то, что люди активно ставят за него подписи, свидетельствует о его востребованности.
Если подписи реально собраны (а в это можно верить), то это свидетельствует о поддержке кандидата в определенном сегменте электората. Обычно поддержка в несколько раз больше числа собранных подписей. Так что даже если его не допустят, определенный уровень поддержки будет зафиксирован. Людям нужно видеть, что они не одиноки в своих политических воззрениях. И обществу нужно видеть, что есть немало приверженцев этих воззрений.