СВОременное искусство. Главные музеи России выбирают между военной пропагандой и возвратом в советский застой

Кремль: внутри и снаружи

От музеев, служащих официальной витриной государства, не ждут сопротивления. Особенно от тех, что расположены по обе стороны Кремлевской стены, — Государственного исторического музея (ГИМ) и Музеев Московского Кремля. Однако и они ощутили ущерб от войны, лишившись выставок из-за рубежа.

У ГИМ и Музеев Московского Кремля долгая и плодотворная история взаимодействия с Западом. К примеру, в 2021 году в ГИМ проходила невероятно прибыльная для музея выставка гравюр Дюрера из Италии. А Музеи Кремля в принципе прославились именно международными проектами и сотрудничеством с крупнейшими музеями и частными фондами, начиная с британского дизайна и моды и заканчивая драгоценностями Cartier.

Сразу после нападения России на Украину уже прибывшие в Москву экспонаты выставки «Дуэль. От Божьего суда до благородного преступления» о традициях поединков XVI–XVIII веков пришлось отправлять назад — в Лувр, Прадо, Музей истории искусств в Вене, Королевскую коллекцию Великобритании, национальные библиотеки Австрии и Франции. Она должна была открыться 4 марта 2022 года. Теперь подобные проекты невозможны.

На активное сотрудничество с заграницей было рассчитано и новое помещение Музеев Кремля — Музей К5 в бывших Средних торговых рядах (Красная площадь, дом 5). Реконструированное по периметру каре, соединенное с новым, возведенным по проекту бюро «Меганом» зданием внутри, помещение давно готово, но, по словам гендиректора Музеев Московского Кремля Елены Гагариной, в связи с санкциями возникла проблема: «Невозможно добыть необходимые для музея вещи, которые у нас не делаются. Прежде всего, витрины и оборудование для фондохранилища…»

Сохранившая кресло директора Гагарина тем не менее не утратила и репутацию: в 2016 году, когда решалась судьба скифского золота из музеев Крыма, отправленного еще до его аннексии на выставку в Голландию, Гагарина поддержала решение Амстердамского суда о возвращении золота скифов в Украину, а не в Крым, справедливо аргументировав это тем, что выдает экспонаты за рубеж не музей, а страна.

Скромные размеры выставочных помещений Успенской звонницы и Патриаршего дворца, занятые вполне невинными выставками, позволяют директору пока не идти на компромиссы с властью. Единственным реверансом официозу можно считать выставку в фойе Оружейной палаты: «Луганский рабочий, последний житель Кремля. Памяти маршала К. Е. Ворошилова».

В отличие от Музеев Кремля, Исторический музей, по сути, теперь целиком про войну (не конкретную, но любую), ее прославление и романтизацию, начиная с выставки «Сокровища полковых музеев» с «реликвиями из полковых музеев, офицерских собраний и личных коллекций» и заканчивая обновленной экспозицией Станично-Луганского музея Донского казачества в «ЛНР». Он был частично разрушен в 2014 году, а теперь восстановлен и дополнен залом, где, как информирует сайт музея, представлены элементы униформы и снаряжения «бойцов СВО, включая личные вещи действующих командиров и погибших героев, а также трофеи».

С 19 мая 2023 года и по сей день в ГИМ проходит проект «За лентой». Выставка считается мультимедийной, но имеет и предметную составляющую. В нее вошли предметы, вывезенные съемочной группой пропагандиста Владимира Соловьева из оккупированных регионов. «Главным для нас было в этой выставке дать людям почувствовать эту… вибрацию, эту боль Донбасса и вечный подвиг русского народа-освободителя», — заявил в репортаже канала «Культура» сам Соловьев.

Генеральный продюсер проекта «Соловьев Life», он же автор выставки Рустам Вахидов более прозаичен:

«Мы увидели на въезде стелу „Бахмут“ на украинском и на русском языках, герб этого города. Ну и решили забрать себе».

Ради этой выставки открыли отдельный вход в ГИМ — со стороны Воскресенских ворот, соединяющих Красную площадь с Манежной, — и новое пространство. На его открытии генеральный директор ГИМ Алексей Левыкин напомнил: «...Мы прощаемся с Алексеем Серовым, сотрудником Исторического музея, который полностью выполнил свой долг, воинский. Он был мобилизован в прошлом году, и, к сожалению, мы его потеряли».

О том, кто отправил музейного сотрудника на передовую, директор не упомянул. Специалист по антикварному оружию и потомственный директор ГИМ (его отец, Константин Левыкин, возглавлял музей в 1976–1992 годах), Алексей Левыкин встроился в новую реальность.

В интервью «Коммерсанту» он рассказал, что инициатором проведения выставки «За лентой» был ГИМ и что его сотрудники работают на Донбассе в составе межмузейной рабочей группы, которая с весны 2022 года «занимается сбором памятников». Такая работа традиционна для музея, добавил Левыкин:

«В годы Первой мировой войны в музее существовал отдел, который также занимался комплектованием фондов предметами, связанными с событиями на фронте, военные материалы комплектовались и в годы Великой Отечественной войны».

Ссылки на опыт прошлых войн стали общим местом, но даже следуя этой сомнительной логике, директору федерального музея стоило бы скорее провести параллель с тем, как функционировали в годы прошлой большой войны не советские, а немецкие музеи. И тогда уж вспомнить, что в 1933–1938 годах в Третьем рейхе руководители десятков немецких музеев лишились своих постов.

В России пока так далеко не зашло, но на фоне увольнений после февраля 2022 года глав некоторых художественных музеев — Третьяковки, Пушкинского, Русского — важно, что директор ГИМ свою должность сохранил.

Осталась на своем посту и Ирина Великанова, гендиректор устроенного в непосредственной близости от Кремля Государственного музея современной истории России (ГМСИР), который в этом контексте нельзя обойти вниманием: музей, празднующий свое 100-летие, — такая же витрина современной российской власти, как и ГИМ.

Век назад, однако, это был Музей Революции. Новое название и новую жизнь он обрел в перестройку. Но демократические смыслы оказались давно утрачены, и никого не удивило в апреле 2022 года открытие в этом здании (бывшего Английского клуба) на Тверской выставки «НАТО. Хроника жестокости», а в первую годовщину начала войны в Украине — проекта «Донбасс — Россия: история и современность». В нее были включены артефакты, добытые той самой, упомянутой выше межмузейной рабочей группой Минкульта РФ. На вернисаже в ГМСИР отметился Сергей Нарышкин, директор Службы внешней разведки РФ, он же председатель Российского исторического общества.

Уместно добавить, что среди филиалов ГМСИР, рассыпанных по стране, есть еще Мемориальный комплекс Катынь — место массового расстрела польских офицеров в 1941 году. Очевидно, что в связи с новыми измышлениями отечественной пропаганды, согласно которым поляков в Катыни расстреляли гитлеровцы, а не сотрудники НКВД, изменения ждут и этот музей.

Петербург: Русский музей и Эрмитаж

В феврале 2023 года освободилось место главы Государственного Русского музея (ГРМ): с Владимиром Гусевым, директором ГРМ в течение 35 лет, не продлили контракт. И в апреле того же года в кресло генерального директора впервые сел функционер.

Алла Манилова, когда-то редактировавшая газету «Невское время», сделала за двадцать лет завидную чиновничью карьеру. Начав в 2003 году в предвыборном штабе Валентины Матвиенко, она вслед за патронессой переместилась в Смольный, где возглавила комитет по печати, потом курировала культуру в должности вице-губернатора, лихо перенаправляя бюджетные деньги на «событийный туризм» и заслужив издевательское прозвище «женщина-праздник».

Достигнув предельных для госслужбы 65 лет уже в должности замминистра культуры РФ (отвечала в министерстве как раз за музеи), Манилова рассчитывала осесть в Петергофе, но не сложилось. Зато подвернулся Русский музей с его многочисленными дворцами, зданиями и, если верить расследованию «Новой газеты», уже освоенной практикой сдачи помещений в аренду.

Новому директору не пришлось заниматься идеологической перестройкой вверенной институции. «И Гусев, и Манилова принадлежат к одному лагерю, который Евгений Пригожин называет внутренним государством, — комментировал тогда это назначение петербургский журналист и краевед Лев Лурье. — Это лояльные сторонники президента, не исповедующие никаких революций в эстетике». Но, как показало время, разница между предшественником и преемницей есть.

Логика решений нового директора Русского музея стала очевидна, когда в июле 2023 года она отменила уже смонтированную выставку «Клин Новикова» к 65-летию Тимура Новикова. Как написал в Facebook художник и куратор Дмитрий Пиликин, «это ясный и показательный жест со стороны новой держиморды Аллы Маниловой, которая, как пишут свидетели, лично опечатала залы с уже смонтированной экспозицией».

ГРМ уже приглашает на курсы дополнительного образования специалистов из музеев «новых субъектов Российской Федерации» — Донецка, Херсона. Тем же занимается и ГМИИ им. А. С. Пушкина, устраивая «стажировки для сотрудников детских центров музеев на новых территориях РФ», — такая у них теперь «общественная нагрузка».

Пресс-релиз идущей в Русском музее в момент публикации монографической выставки Василия Сурикова к его 175-летию перечисляет главные, с точки зрения Маниловой, произведения великого живописца: «Переход Суворова через Альпы», «Покорение Сибири Ермаком», «Взятие снежного городка», «Степан Разин». Все, что иллюстрирует «победы России». И победная риторика крепчает: выставка в том же музее к 80-летию прорыва блокады Ленинграда посвящена, как сообщает сайт ГРМ, не историям жертв, но «подвигу героических защитников и жителей Ленинграда».

Придя в музей, новая начальница первым делом разжаловала в рядового сотрудника своего теперь уже бывшего зама по науке Евгению Петрову, которая много лет отвечала за выставочную работу и была чуть ли не главным человеком в музейной иерархии. «Разумеется, у Маниловой в музее тоже есть своя клака, — делится в разговоре с The Insider питерский арт-критик, пожелавший остаться инкогнито из соображений безопасности, — но в этой клаке нет ни одного научника».

Тот же собеседник исчерпывающе описывает происходящее в Государственном Эрмитаже: открывшаяся в апреле выставка модельера Константина Гончарова — предел смелости, потому что «Костя был открытым геем, и в нормальной ситуации его трактовали бы как гей-автора. Но сегодня это невозможно».

Больше в Эрмитаже не происходит ничего примечательного. Выставка испанских художников из собрания ГМИИ и Эрмитажа занимает маленький зал. В Главном штабе открывается выставка in memoriam Ильи Кабакова, но участвуют в ней вещи, которые и так хранятся в Эрмитаже. Отдела современного искусства теперь, можно считать, нет. Тот, что возглавлял Дмитрий Озерков, почти в полном составе одновременно с ним уехал из страны — в Финляндию, Австралию, Италию. А Эрмитаж показывает выставки из стран мусульманского Востока: не зря Михаил Пиотровский — арабист.

Будет уместным вспомнить, что Михаил Борисович в добрых отношениях с питерским губернатором Бегловым, что его сын Михаил Михайлович — вице-губернатор Санкт–Петербурга и что гендиректор Эрмитажа сам давно присягнул власти, заявив в частности:

«Патриотизм по-русски — это чувство собственного исторического достоинства. Человек понимает, что он должен пойти воевать. (…) С одной стороны, война — это кровь и убийство, а с другой — самоутверждение людей, самоутверждение нации».

Цензура, репрессии и кураторы из «органов»

Новый генеральный директор московского ГМИИ им. А. С. Пушкина Елизавета Лихачева (в прошлом работавшая в органах Федеральной миграционной службы) в особенном заискивании перед властью пока не замечена, хотя еще в 2021 году, будучи директором Музее архитектуры им. Щусева, назвала Путина «нашим Моисеем» («Он нам дает эти тридцать лет для того, чтобы мы вышли из рабства и пришли в землю обетованную»).

В 2023 году она даже навлекла на себя гнев депутатов Госдумы РФ, написавших на нее донос в Генпрокуратуру и СК за интервью телеканалу RTVI, где Лихачева осмелилась сказать о Сталине: «Он сдох, всё, проехали».

Прошлой весной Лихачева сменила на посту Марину Лошак, уволившуюся за две недели до истечения контракта. Примерно в то же время не продлили контракт с гендиректором Третьяковки Зельфирой Трегуловой, и за них можно скорее порадоваться. В бывшем кресле Трегуловой теперь Елена Проничева, выпускница факультета политологии МГИМО и дочь экс-главы Погранслужбы ФСБ, которому штурм «Норд-Оста» принес звание Героя России. А Трегулова открыла в апреле 2024 года в венецианском Ка Фоскари и одновременно во флорентийском палаццо Питти выставки авангарда из музеев Нукуса и Ташкента.

В любом случае обоих уволенных директоров избавили от плотного сотрудничества с властью — вроде того, что можно наблюдать в ГИМ или Музее Москвы, где в сентябре 2022 года (как и в Театре Романа Виктюка, и в Дарвиновском музее, находящихся в ведении столичного департамента культуры) располагался временный призывной пункт и музейный двор заполняли бьющие по ушам патриотические песни.

Уволенных избавили и от балласта навязанных цензоров-заместителей — замов по общим вопросам, «кураторов» (не в музейном, а в старом советском смысле этого слова, которым обозначали надзирателя «из органов»). Такие спецы есть теперь в большинстве музеев. Называются их должности по-разному, они могут сидеть или не сидеть в музее, числиться советниками или вовсе не упоминаться на официальных сайтах. Но это еще одна примета реанимированного советского прошлого.

Есть заместитель директора по общим вопросам и в Пушкинском музее. Это некий Олег Иванович Чепурной, чью подноготоную выдают налоговые документы: до перехода в ГМИИ он работал начальником Центрального пограничного архива ФСБ РФ.

Последняя новость из ГМИИ им. А. С. Пушкина сообщает, что ушла с должности замдиректора музея по региональному развитию Анна Гор. Она курировала деятельность шести региональных филиалов — в прошлом региональных центров уничтоженного ГЦСИ (Государственного центра современного искусства). Созданный ею и много лет руководимый Волго-Вятский филиал ГМИИ — нижегородский Арсенал — был одним из самых ярких, делавших стабильно сильные выставки. Возможно, так и будет оставаться какое-то время: Анна Гор перешла в ГМИИ на должность советника, осталась в Нижнем Новгороде и сохранила кабинет в Арсенале.

Филиалам ГМИИ им. А. С. Пушкина теперь делегирована и функция представлять новое искусство. Нынешний директор его не жалует: сделанную при Марине Лошак новую экспозицию ГМИИ, пусть неудачную, не переделывают, а просто разбирают и возвращают старую, как «при бабушке» (бывшем многолетнем директоре Ирине Антоновой).

Отдушиной кажется выставка к 100-летию Владимира Вейсберга в Пушкинском, сделанная погибшей в ноябре Анной Чудецкой из Отдела личных коллекций и теперь посвященная ее памяти. Таким же глотком воздуха выглядит выставка выдающегося московского концептуалиста Юрия Злотникова «Сигнальная система» в Третьяковке, устроенная Отделом новейших течений.

Но это все не новое, а незабытое великое старое, за него хватаются как за соломинку. А из нового в ГТГ — упразднение Отдела кинопрограмм, который после превращения в декорацию Московского музея кино и выполнял его функции. С мая уже не будет, по причине «нерентабельности и непрофильности» для ГТГ.

Проблема не столько в том, что музеям, тому же ГМИИ, представляющему западное искусство, неоткуда теперь брать выставки, сколько в общем консервативном векторе, делится мнением в беседе с The Insider один из уволившихся после начала войны сотрудников ГМИИ:

«Отдел медиаискусств, которым руководила уехавшая из России Ольга Шишко (и в собранной при ней коллекции были первые имена), продолжает закупать работы художников, — конечно, на деньги патронов. Закупать — и не показывать. Притом что люди готовы делать актуальные выставки, складывается ощущение, что им не дают их делать. Современное искусство, по большому счету, отдано на откуп филиалам. А в Москве никаких интервенций, никакого видеоарта».

Эту цитату можно так или иначе применить ко всем художественным музеям России. При этом и в Новой Третьяковке можно увидеть актуальных художников — работы Александры Паперно, Анны Желудь, Александра Повзнера. Но общее место — консерватизм, неприятие совриска, страх, не позволяющий даже уехавшим из страны людям назвать свое имя и заставляющий каждого следить за словами: неосторожная реплика может навредить коллеге, и у многих в России остается семья.

Частные музеи: «Новая Голландия», «Гараж», «Ельцин-центр»

Превращения коснулись и частных музеев. Вот новости одного только марта: в конце месяца уволилась директор питерской «Новой Голландии» Роксана Шатуновская — после того как ее мужа, Николая Конашенка, задержали из-за поста в Facebook. Он написал: «Почему „Крокус”, а не Кремль?»

12 марта в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, Самаре, Ульяновске, Нижнем Новгороде, Перми прошли обыски у художников и кураторов, занимающихся актуальным, в том числе политическим искусством. Обыски связывают с уголовным делом продюсера арт-проекта Pussy Riot и бывшего издателя «Медиазоны» Петра Верзилова, с которым многие обыскиваемые оказались даже не знакомы. Почти всех допросили и отпустили в статусе свидетелей, взяв подписку о неразглашении. Так обошлись, в частности, с директором Пермского музея современного искусства PERMM Наилей Аллахвердиевой (на следующий день она получила премию The Art Newspaper Russia) и бывшим директором Уральского филиала ГМИИ им. Пушкина в Екатеринбурге Кристиной Горлановой.

С делом Верзилова связывают и недавний, прошедший 26 апреля обыск в офисе и архиве Музея современного искусства «Гараж», возбудивший общественность, поскольку принадлежит «Гараж», как и «Новая Голландия», Роману Абрамовичу. Так, по крайней мере, вопреки разным конспирологическим версиям произошедшего, прокомментировала событие пресс-служба музея. Сотрудникам «Гаража» приказано молчать, обыск проводили сотрудники ФСБ.

Среди нестоличных частных музеев выделяется екатеринбургский Ельцин-центр, который постоянно подвергается нападкам Z-каналов: не отчитываясь перед государством, он до сих пор позволяет себе не то чтобы смелые, но достойные, нестыдные в сегодняшних условиях проекты. При этом сотрудник центра, опять же на условиях анонимности, признался в разговоре с The Insider, что они попали в черный список у государственных музеев и ни один теперь не дает им работы для выставок.

Цензура и самоцензура государственных музеев

А в государственных музеях — открытая цензура. Если проверять выставки на лояльность «сверху» в той же Третьяковке начали еще до войны, то сегодня все начинается с самоцензуры. Сотрудники и так знают, кого можно показывать, кого нет. Черного списка на бумаге никто из собеседников The Insider не видел — указания передаются устно, но, по словам музейщиков, известно, что в нем художники и кураторы, подписавшие еще в феврале 2022 года открытые письма против войны.

Эти подписи убраны с сайтов ради безопасности подписантов, но в Минкульте их успели учесть. Показательно, что в числе запретных авторов оказались и те, чьи работы находятся уже в собрании государственных музеев. В Пушкинском музее, откуда почти сразу ушли многие, из-за подписи под крамольным письмом был уволен замдиректора по информационным технологиям Владимир Определенов. В Московском музее современного искусства, по рассказам сотрудников, отменилось как минимум четыре выставки подписантов.

Отмены стали обычным делом. В Третьяковке через месяц после вторжения российских войск в Украину планово открылась, но почти тут же закрылась выставка нонконформиста Гриши Брускина «Смена декораций» — хотя инсталляция, давшая проекту название, представляла в 2017 году Россию на 57-й Биеннале современного искусства в Венеции. Страница с информацией о проекте с сайта музея исчезла.

И это не новая мода, а забытая старая, пришедшая из эпохи застоя, — делать вид, будто ничего не было. Так, к примеру, не были нигде официально зафиксированы сведения о прошедшей в 1966 году в ГМИИ им. А. С. Пушкина выставке Александра Тышлера, разрешенной «сверху» из милости, но вызвавшей сомнения у министра Екатерины Фурцевой.

Так в июне 2022-го, с большим опозданием в той же ГТГ открылась выставка «Выход в красную дверь», которая в процессе утверждения лишилась важных экспонатов, находящихся в собственности музея (среди прочего — работы Ильи Кабакова) и названия: ее переименовали в бессмысленное «Вещь. Пространство. Человек». Это был момент, когда в музеях только приспосабливались к военному времени.

В Третьяковской галерее еще и готовят к открытию новый корпус на Кадашевской набережной, один из главных долгостроев столицы. Сняли леса с фасада, для которого соавтор проекта архитектор Сергей Чобан придумал разбросанные по поверхности окна-витрины с очень удешевляющими вид репродукциями главных шедевров.

Основатель московского архитектурного бюро Speech и параллельно партнер процветающего берлинского бюро Tchoban Voss Architekten (санкции его не коснулись), Чобан — практически единственный в этом сюжете, о ком можно сказать, что он процветает, являя собой редкий пример конформиста, сумевшего проскочить «между струек». У музеев таких шансов нет — выжить, сохранив невинность, им едва ли дадут.