27 июня Дональд Трамп подписал указ о защите памятников, который предусматривает наказание за вандализм до десяти лет лишения свободы. За несколько дней до этого вандалы попытались снести статую бывшему президенту США Эндрю Джексону, стоящую перед Белым домом. Она чуть было не пополнила список памятников, снесенных или оскверненных на волне протеста, который был вызван убийством афроамериканца Джорджа Флойда и перерос в массовые беспорядки. Профессор университета Джорджа Мейсона (США) Эрик Ширяев рассуждает о том, как переоценка ценностей отражается на отношениях к памятникам в разных странах и в разные эпохи.
В Русском музее в Санкт-Петербурге я всякий раз останавливаюсь у знаменитой картины 1895 года «Покорение Сибири Ермаком». Еще будучи маленьким мальчиком, я был тревожно очарован эмоциональной сценой сражения на этом полотне. Русские были слева, вооруженные ружьями, атака шла с лодок. На знаменах были лики Христа и святых. Враги были справа. Я не знал, кто они, но все называли их татарами. На картине у них были четко выраженные монголоидные черты лица и глаза, полные ярости и страха. Но хорошие парни – те, кто слева – были смелыми, и они выигрывали, убивая плохих дядек. Это были герои, сражавшиеся со своими варварскими соседями.
Вот и в последний раз, во время краткого визита в музей, я снова стоял у этой картины, когда услышал комментарий от девушки, проходящей мимо: «Фальсификация истории. Агрессия. Аннексия чужой земли. Этой картины не должно быть здесь». Нить истории болезненно острая. В эти дни мы слышим новости о том, что памятник Уинстону Черчиллю дважды подвергался вандализму в Лондоне. В Бристоле толпа сбросила в гавань статую работорговца Эдварда Колстона, который жил более 300 лет назад. В Брюсселе протестующие забрались на статую бывшего короля и фактического владельца Конго Леопольда II, который умер более ста лет назад, и раскрасили ее ругательствами, из которых «позор» было самое приличное. В США губернатор Вирджинии пообещал демонтировать памятник генералу Роберту Э. Ли, командовавшему армией Конфедеративных Штатов во время гражданской войны, в дополнение к сносу четырех других мемориалов Конфедерации в Ричмонде.
Можно ли считать происходящее началом поворотной социальной тенденции по переоценке истории? Мой ответ: не совсем. Точнее, совсем нет. На протяжении всей истории наши предки всех мастей и верований неустанно боролись с символами, особенно с теми, что представляли лидеров и исторические события. Вандализм против памятников и картин – это не только физическое разрушение. Это сложное психологическое и политическое действие всех времен и народов. В своей книге «Искусство забвения» историк Принстонского университета Харриет Флауэр ввела термин «санкции памяти». Это стратегии, направленные на изменение картины прошлого посредством переписывания, забвения, попросту — уничтожения. То, как мы видим и строим наше настоящее и будущее, во многом зависит от того, как мы видим наше прошлое.
В Древнем Риме уничтожение и осквернение изображений бывших императоров было довольно распространено. При диктаторе Сулле статуи его соперника Мариуса просто снесли. Монеты с изображениями некоторых императоров – Калигулы, Домициана, Геты, Элагабала и многих других – портили, их статуи, особенно лица, уродовали, барельефы искажали до неузнаваемости. Все зависело от того, как римские элиты видели и определяли наследие бывших императоров, каким образом делили их на «плохих» и «хороших». Иногда всё решалось голосованием. Трупы владык тоже оскверняли. В 897 году по приказу папы римского Стефана был эксгумирован и доставлен в суд труп папы Формоза. Покойный был обвинен в обмане и лжесвидетельстве и вскоре осужден. В Британии тело Оливера Кромвеля было эксгумировано из Вестминстерского аббатства 30 января 1661 года, в день 12-й годовщины казни Карла I. Оно и подверглось унизительной посмертной казни, как и останки трех других приближенных Кромвеля.
Бюсты, статуи, портреты вождей постоянно подвергались атакам. Небольшие инциденты иногда терялись в тени больших событий. Портрет Джорджа Вашингтона в администрации в Филадельфии был испорчен в 1781 году, кто-то прокрался в здание ночью. Во Франции в 1789 году через несколько месяцев после восстания в Париже большая часть крепости Бастилия была разрушена. События разного масштаба. И все же целью таких действий было заявление – либо личное, либо политическое.
В России после 1917 года большинство памятников императорам были свергнуты с пьедесталов. Все двуглавые орлы на фасадах зданий были уничтожены. Новые лидеры приходили и уходили, а новые политические ветра сотрясали и сбивали новые памятники. Бюсты Сталина были установлены, а затем демонтированы после 1953 года. Многие города были переименованы после 1917 года. Только для того, чтобы снова сменить названия в 1990-х годах. Двуглавых орлов обратно водрузили.
В Китае на знаменитой картине 1953 года «Великая церемония основания Китайской Народной Республики» запечатлен тот самый момент, когда Мао Цзэдун объявил миру, что революция победила. Гао Ган, близкий соратник Мао в то время, занимал видное место и располагался на картине очень близко к Мао. Однако после того, как он был объявлен врагом и удален со своих постов, художнику было приказано убрать Гао с картины и заменить его… горшком с цветами. Три поколения китайцев никогда не видели портрета Гао.
Если мы сегодня вспомним о сносе статуи Саддама Хусейна в Багдаде в 2003 году или о кампании удаления бывшего президента Хосни Мубарака с плакатов и из печатных изданий в Египте в 2011 году, примеры «санкции памяти» становятся более современными.
Убрали статуи Колумба. Кто-то порадуется. Обратно их поставят – кто-то опять расстроится. Снова уберут и снова кто-то возрадуется. А кто-то – нет. Например, миллионы американцев с итальянскими корнями. Колумб для многих из них – это важный национальный символ. Интересно, какие статуи тогда они будут сносить с расстройства и где?
Уничтожение символов, изображений, художественных произведений и зданий всегда служило нескольким важным целям. Профессор Флауэр отмечает, что «санкции памяти» служили цели запугивания и мести. Новая метла приходит в город, и эта власть должна сделать новое и решительное заявление о новом «шерифе» в городе. Мраморные осколки – на свалку. Мой коллега, профессор Серж Самойленко из Университета Джорджа Мейсона считает, что разрушение статуй и вандализм выполняли в истории важную идеологическую функцию: вы хотите, чтобы ваши идеи были услышаны и поняты. Часто мотивация может быть усилена эмоциями и чувством несправедливости и даже мести.
Несомненно, инциденты со статуями в Британии, Бельгии и США были связаны с протестами, вызванными убийством Джорджа Флойда в Миннеаполисе 25 мая. Это были протесты против жестокости полиции, которые переросли в выступления против расизма во всех сферах жизни. Крайне левые сегодня говорят o революции, крайне правые – о варварах, разрушающих западную цивилизацию. Я бы не драматизировал ситуацию. Протесты в июне прошли на волне почти идеального шторма: пандемия, социальная изоляция, закрытие колледжей, люди без работы. Смерть Джорджа Флойда стала искрой. Психологи говорят, что первоначальный гнев и ярость приводят к быстрым решениям, которые потом сменяются осознанием того, что мало что изменилось.
Почти все римские императоры были рабовладельцами. Нужно ли убирать все статуи и бюсты из музеев? Великие русские поэты и писатели владели крестьянами. Должны ли мы прекратить преподавать Пушкина и Тургенева в школе и сжечь их книги из-за того, что они владели крепостными? Должны ли потомки финских и шведских крестьян отказаться от посещения Санкт-Петербурга и подать в суд на российское государство за аннексию их земель и строительство новой столицы на оккупированной территории? Упразднить ли Нобелевскую премию из-за того, что ее учредитель изобрел смертельный динамит?
Изменится ли что-то в нашей жизни, если некоторые статуи исчезнут, а другие появятся? Изменилась ли жизнь в России просто потому, что убрали памятник Дзержинскому на Лубянской площади? Изменится ли жизнь, если его вернут? «Закроется» ли Америка, если статуи Колумба перенести завтра в музеи? Могила и памятник Карлу Марксу на кладбище Хайгейт в Лондоне тоже подверглись нападению. Слова «доктрина ненависти» и «архитектор геноцида» были намазаны красной краской. Исчезнет ли марксизм как идеология и станут ли его меньше изучать из-за этих актов вандализма?
Но главное здесь все же не вандализм, хотя это и серьезный, эмоциональный акт насилия, а то, что мы должны снова оглянуться, подумать и осмыслить наше прошлое. Может быть, переосмыслить. Но сделать это необходимо через диалог и факты. Вопрос о том, кто остается на постаменте, а кто оказывается в подвале музея, должен оставаться открытым. Сила американской политической системы (отложим пока недостатки в сторону) в том, что она очень неохотно реагирует на внезапные настроения, вызванные событиями дня. Если вы хотите новый закон – предлагайте и голосуйте. Если вам не нравится действующий закон – идите в суд. Если проиграете здесь и там, вы открыто лоббируете и объясняете свое мнение. И пытаетесь снова, законно. В разных штатах – по-разному. Во многих есть так называемые избирательные инициативы. Это означает, что сами граждане могут выдвинуть закон на референдум в ноябре, в день голосования. Решение относительно памятников принадлежит штатам, а не федеральному правительству в Вашингтоне. В таких штатах, как Вирджиния, некоторые памятники убирать и переименовывать можно. В других – Алабама, Джорджия, Северная Каролина, по закону – нельзя. Более того, в университетах, где тоже есть статуи – свои правила.
Что же касается сноса памятников в США, то если мы осторожно и условно разделим население на либеральные, консервативные и умеренные лагеря, то увидим, что либеральный лагерь очень скоро будет спорить о том, как действовать дальше. Некоторые потребуют продолжить активные действия, протесты, атаки на памятники. Другие будут настаивать на переговорах и компромиссах. Консервативный лагерь после короткого шока будет действовать. Не насильственными протестами, а комментариями, действиями и апелляциями к общественному мнению, которое в целом понимает проблему, вызвавшую протесты, но против «методов толпы». Как показывают опросы, отношение к протестам зависит от возраста: люди младше 28 лет, как правило, поддерживают протесты и выступают за радикальную реформу полиции, старше 28 – не поддерживают. При этом надо учесть: исторически сложилось, что старшие возрастные группы в Америке всегда гораздо более активны на выборах. В итоге будет достигнут компромисс, который удовлетворит умеренный лагерь – а он фактически определяет судьбу следующих выборов в ноябре.