Вчера координатор «Открытой России» Владимир Кара-Мурза подал заявление в Следственный комитет, требуя расследовать свое отравление, причину которого медики обнаружить не смогли. О том, почему Владимир Кара-Мурза считает это покушением на свою жизнь и что могло стать тому причиной, он рассказал в интервью The Insider.
- Почему именно сейчас вы решили обратиться в Следственный комитет?
- Я только на днях вернулся в Москву после завершения лечения и прохождения реабилитации за рубежом. Соответственно, в пятницу утром мы с моим адвокатом Вадимом Прохоровым подали заявление в Следственный комитет, требуя возбудить уголовное дело по статье 105 с применением статьи 30 УК РФ, это покушение на убийство по мотивам политической и идеологической ненависти. Я ни секунды не сомневаюсь, что то, что произошло со мной в мае этого года было умышленным отравлением с целью убийства, которое не состоялось только благодаря врачам Первой градской больницы в Москве и я также не сомневаюсь, что это убийство было связано с моей общественной и политической деятельностью.
- У вас есть представление как и где это могло произойти?
- Никаких конкретных подозрений в отношении исполнителей или обстоятельств времени и места у меня нет, единственное в чем я не сомневаюсь – это в мотивах, в том что они были политические. А по поводу всего остального пусть разбирается следствие, в конце концов –это их обязанность.
- Как именно все произошло, вы почувствовали себя плохо сразу? Что происходило в этот день?
- Мне стало плохо 26 мая, слава богу я в этот момент находился на рабочей встрече и были коллеги рядом, которые немедленно вызвали Скорую помощь. И в течение суток у меня стали один за другим отключаться жизненно важные органы – почки, сердце, легкие и так далее. Я впал в состояние комы. В какой-то момент медицинские эксперты сказали моей жене, что шансы на выживание составляют процентов 5. Так что это настоящее чудо, что удалось выжить. Процесс восстановления еще продолжается, но самое главное, что я жив и до рабочего состояния, вроде, дошел. Так что как только врачи разрешили летать – вернулся в Москву и продолжаю работать координатором движения «Открытая Россия»
- А что это была за рабочая встреча, во время которой вам стало плохо?
- Это была рутинная встреча с коллегами. Понимаете, мы же не знаем какой яд был использован, это мог бы быть и бинарный яд, например, то есть два вещества, которые сами по себе вреда не наносят, но в сочетании могут быть смертельными. Это мог быть также медленно действующий яд. Так что мы не знаем когда этот яд был запущен, и с конкретно той встречей я никак не связываю свое отравление.
- А какие-то другие мероприятия у вас в этот день были?
К веществам подобного рода обычно имеют доступ специальные органы, либо выходцы из этих органов
- У меня каждый день по 6-7 рабочих встреч в публичных местах, поэтому у меня нет никаких конкретных подозрений, это могло быть в любом месте в любое время. Единственное, что я могу сказать, на основании всего что знаю, это был не простой метод отравления – по той скорости, с которой наступило ухудшения, по катастрофическим последствиям для здоровья, к веществам подобного рода обычно имеют доступ специальные органы, либо выходцы из этих органов.
- Вы уже консультировались со специалистами по токсикологии, есть какие-то версии того, какого типа яд это мог быть?
- Когда мы подавали заявление в следственный комитет, мы приложили отчет с результатами анализов, проведенных одним из ведущих токсикологических центров в Европе. Я не буду сейчас разглашать детали, так как документы переданы в Следственный комитет, но могу сказать только, что эти анализы были проведены уже после того как меня подключили к гемодиализу (то есть уже после начала очищения крови), поэтому эти результаты не могут быть до конца объективными, но даже эти анализы показали аномальное превышение в организме некоторых веществ.
- До этого говорили, что отравление могло произойти из-за сочетания каких-то лекарств…
- Нет, это исключено. Я не пил никаких новых лекарств, не превышал никаких доз. Да, у меня было несколько лекарств прописанных врачами, например, от аллергии, я их принимал в течение нескольких лет как это и было прописано.
- Можно ли рассчитывать на то что следствие по такому делу будет добросовестным?
- Несмотря на то, что наш Следственный комитет, к сожалению, предпочитает заниматься политически мотивированными делами, я все же надеюсь, что в следственных структурах остались настоящие объективные профессионалы, которые умеют заниматься своим делом.
- Могут ли тут быть какие-то параллели с загадочной болезнью Владимира Буковского, которая примерно совпала по времени и сопровождалась провокацией против него? Все-таки вы с Буковским хороши знакомы и общаетесь…
- Мне сложно говорить о каких-то параллелях, но там много, конечно, странного. Во-первых, я убежден, что чудовищная провокация, которая была совершена против него развалится в суде и от обвинений против него не останется и следа. Во-вторых, я согласен что это странное совпадение – провокация весной совпала с его внезапным резким заболеванием – у него тоже была операция на сердце, он тоже был в коме и т.д. Он находится не на территории России, но как мы знаем, бывали случаи, когда и с людьми за пределами России с людьми, оппонирующими власти, случались странные истории.
- Вам поступали какие-то угрозы?
- Нет, никаких угроз или предупреждений не было.
- Есть не так мало у оппонентов у власти, но не так часто совершаются покушения. Почему именно вы стали объектом?
- Трудно сказать, но могу предположить - тот факт, что я активно занимался продвижением закона Сергея Магнитского и персональных санкций в отношении коррупционеров и нарушителей прав российских граждан, не взывал восторга у определенных людей. Но это могло быть и что-то другое, например, моя работа в «Открытой России». Пусть следствие работает и выясняет.
- Вы и дальше будете работать на территории России? Не слишком ли велика угроза?
- Я понимаю, что существует риск, но бегать и скрываться я не собираюсь, у меня есть работа, у мня есть моё дело, я не собираюсь отдавать свою страну негодяям и хочу сделать все, чтобы у нее появились демократические, европейские перспективы, именно этим занимается движение «Открытая Россия», и я продолжу работу в качестве ее координатора. Не дождутся.
- Какими конкретно проектами вы сейчас занимаетесь?
- Наверное, основной проект «Открытой России" на ближайшие месяцы – это парламентские выборы, которые пройдут в сентябре, у нас на днях появился координатор проекта – Тимур Валеев. Этот проект будет заниматься, в частности, вопросами наблюдения, обеспечением контроля за процессом голосования, насколько это возможно, и предотвращением фальсификаций. Также «Открытая Россия» будет поддерживать нескольких кандидатов в Государственную Думу, выступающих за демократическую альтернативу и разделяющих те базовые ценности, на которых основана «Открытая Россия».