Политика
В ходе захватывающего судебного процесса в Гааге, где следователи демонстрировали эксперименты со взрывами ракет «Бука», спутниковые снимки с места выстрела по «Боингу» и неожиданные показания новых свидетелей, многие наблюдатели упустили чисто юридические аспекты этого уголовного дела, которые оказались не менее интересными. А для некоторых высокопоставленных силовиков и чиновников, таких как Бортников и Шойгу, они могут иметь очень серьезные и неприятные последствия.
В течение этой недели обвинение не только продемонстрировало результаты кропотливой работы по сбору доказательств, продолжавшейся 6 лет, но и впервые дало представление о том, какие правовые аргументы оно планирует использовать на следующем этапе. Некоторые из этих аргументов повлияют не только на нынешних четырех обвиняемых, но и на любого будущего обвиняемого выше по командной цепи (а они, как уже дали понять прокуроры, будут).
Военный или гражданский самолет — не имеет юридического значения
Один из наиболее важных юридических аргументов следствия заключается в том, что при обвинении в убийстве не имеет значения, какой самолет стал мишенью, гражданский или военный. В соответствии с голландским уголовным законодательством (и дело рассматривается в соответствии с голландским законодательством по соглашению всех членов JIT), основным преступлением в этом случае является выстрел по самолету. Ст. 168 Уголовного кодекса Нидерландов гласит, что сбивать самолет преступно, и не приводит различия между военным или коммерческим самолетом. Если, совершив это преступление, вы стали причиной гибели людей, значит, вы также совершили убийство — ст. 289 голландского Уголовного кодекса. Какой самолет был мишенью — гражданский или военный — имеет значение только для строгости приговора, поскольку гражданский рейс перевозит обычно больше людей. Но нет правдоподобного сценария, при котором намерение сбить любой самолет — будь то военный или гражданский — не включает намерение убить хотя бы одного человека.
Эта линия юридических аргументов, если они будут приняты судом, означает, что подозреваемые не смогут защитить себя словами «мы не знали, что «Бук«, который мы просили, получили, помогли перевезти и спрятать, будет использоваться для сбивания именно «Боинга» MH-17». Их линия защиты могла бы строиться на том, что они планировали использовать «Бук» не для стрельбы по самолетам, а, например, для того, чтобы сдерживать полеты. Но учитывая множество телефонных перехватов, доказывающих, что эти четверо подозреваемых хотели именно сбить самолет — и были счастливы, когда это произошло, — делает такую защиту невозможной.
Тут важно отметить, что различие между намерением обстрелять военный или гражданский самолет отсутствует только тогда, когда обвиняемые не пользуются иммунитетом комбатантов (участников военных действий). Имей они такой иммунитет, им было бы достаточно доказать, что они целились именно в военный самолет и приложили достаточно усилий, чтобы не ошибиться с мишенью.
Иммунитет участников военных действий
Все это приводит нас ко второму ключевому юридическому аргументу, который обвинение подробно представило на этой неделе. Теоретически это касалось только того, может ли обвиняемый Олег Пулатов, единственный из четырех подозреваемых, нанявших адвоката защиты, — претендовать на иммунитет от уголовного преследования как участник военных действий, ведь во время войны «ошибки случаются». На практике, однако, выдвижение такого обвинения имело важные политические и правовые последствия для российского государства, а также для ключевых военных и других должностных лиц, которые на следующем этапе расследования могут быть признаны виновными в санкционировании поставки «Бука».
В соответствии с Женевской конвенцией подозреваемые могли бы получить иммунитет от ответственности за (по ошибке) сбитый «Боинг» MH-17 при определенных конкретных условиях. В принципе, такой иммунитет предоставляется только регулярным вооруженным силам государства, участвующего в международном военном конфликте, но может быть сделано исключение для «ополченцев и добровольцев». Очевидно, что во время выстрела никто из четырех подозреваемых не был активным членом регулярных государственных вооруженных сил, поскольку так называемая «ДНР» не является государством, признанным какой-либо страной-членом ООН. Таким образом, они могли претендовать на иммунитет только в соответствии с оговоркой о «добровольцах».
Существует четыре критерия, всем из которых они должны соответствовать, чтобы такой иммунитет был предоставлен.
Во-первых, данное преступление не должно быть «преступлением против человечности» (crime against humanity). Если исходить из того, что обвиняемые целились в военный самолет и приняли достаточные меры предосторожности, чтобы не сбить гражданский авиалайнер, — это не будет подпадать под понятие «преступление против человечности». А вот целиться в гражданский самолет во время войны, например, чтобы затем обвинить в этом противника, — уже подпадало бы под это понятие и лишало бы иммунитета.
Второе условие для иммунитета — конфликт должен быть международным. Сторона, претендующая на неприкосновенность комбатантов, должна воевать от имени другого (признанного) государства. Боевик должен действовать под контролем и от имени этого другого государства. Другими словами, если украинский сепаратист из непризнанной «ДНР» сбил «Боинг» MH17 и не был звеном в российской военной иерархии, это было бы преступлением, совершенным в локальном контексте Украины, и Женевская конвенция не будет применяться. Поскольку Украина передала свое право на преследование обвиняемых в судебном порядке Нидерландам, это преступление будет рассматриваться так же, как и любое преступление, совершенное в Нидерландах.
Чтобы получить иммунитет от уголовного преследования за сбитый Боинг, обвиняемым придется признать, что это был международный конфликт
Ниже мы еще вернемся ко второму критерию, поскольку он имеет серьезные последствия — как политические, так и правовые — для российской военной и политической элиты.
Третий необходимый критерий неприкосновенности комбатантов заключается в том, что подозреваемый должен вести боевые действия в составе отряда ополчения или добровольцев, которые имеют строгую внутреннюю дисциплину и командующего офицера, что необходимо для предотвращения актов беззакония и нарушений прав человека.
Этот критерий, по мнению обвинения, не был соблюден ни Пулатовым, ни другими подозреваемыми. Огромное количество доказательств — как собранных JIT, так и полученных от других следственных органов, таких как УВКБ ООН, — убедительно показывает, что «армия» ДНР участвовала в систематических и спонтанных актах насилия, похищала, пытала и убивала гражданское население, а также совершала другие преступные действия, которые не происходили бы в военном формировании со строгой внутренней дисциплиной.
Наконец, четвертый необходимый критерий заключается в том, что сторона, которая заявляет о таком иммунитете, должна быть легко опознаваема как комбатант, то есть носить военную форму или иным образом быть идентифицированной как солдат или боевик на момент совершения преступления. Другими словами: если вы хотите обладать иммунитетом за действия во время войны, вы должны открыто заявлять о том, что являетесь участником этой войны.
Для этих четырех подозреваемых этот критерий, вероятно, соблюдался, но он может стать серьезной проблемой для тех, кто негласно действовал на Донбассе, исполняя приказы российского военного руководства.
JIT: Россия ведет войну с Украиной
Следователи JIT ясно дали понять: они собрали достаточно доказательств того, что война на востоке Украины была международным конфликтом и что Кремль через свои вооруженные силы и службы безопасности не только подстрекал, вербовал, вооружал, финансировал и контролировал боевиков. Он непосредственно принимал участие в войне, используя артиллерийский огонь с российской территории и посылая авиационную и артиллерийскую поддержку в Украину. Это означает, что, если бы все другие условия были выполнены, Пулатов и, возможно, другие 3 подозреваемых могли бы претендовать на иммунитет. Однако для этого им нужно будет предоставить суду доказательства того, что они действовали по поручению России. Либо самой России надо признать, что эти четыре «сепаратиста» действовали от ее имени.
Учитывая, что адвокаты Пулатова сами подняли вопрос о возможном иммунитете комбатантов, нельзя исключать, что он может попытаться представить такие доказательства в суде. Это, впрочем, очень маловероятно, поскольку такой шаг явно поставит под угрозу его личную безопасность в России — будь то со стороны правительства или других «патриотических сил», которые могут считать такой шаг изменой. В том, что сама Россия не признает Пулатова и других обвиняемых своими «агентами», можно не сомневаться.
Куда важнее то, что на этой неделе голландская прокуратура официально заявила, что после 6 лет расследований — а никто никогда не проводил более тщательного расследования событий на Донбассе в 2014 году — она нашла неопровержимые доказательства того, что Россия как государство участвовала в войне с Украиной. Более того, следователи заявили, что все эти доказательства были включены в материалы дела, которые станут достоянием общественности этой осенью.
Юридический бумеранг доктрины «Ихтамнет»
Скорее всего, суд не предоставит ни одному из нынешних четырех обвиняемых военный иммунитет. Однако выводы обвинения о международном характере войны на Донбассе, если и когда они будут подтверждены судебным решением, вероятно, вызовут значительные проблемы для людей, находящихся на верхушке российской властной цепи.
Обвинение уже объявило, что будет расследовать и выдвигать обвинения против экипажа «Бука» и его командования, которое предоставило им ракетную установку, приказало перейти границу Украины и, в конечном итоге, сбить самолет. В отличие от четырех обвиняемых, все эти будущие подозреваемые, вероятно, будут членами российских вооруженных сил или ФСБ. Не существует мыслимого сценария, при котором комплекс «Бук», принадлежащий 53-й Курской бригаде, был бы предоставлен «ополченцам» ДНР без обученного экипажа.
Экипаж «Бука», обычно состоящий из 2 лейтенантов и 2 или 3 солдат или младших офицеров, весьма вероятно, получит неприкосновенность комбатантов. Прокуроры уже определили, что конфликт был международным, а значит они были членами регулярных вооруженных сил во время выстрела. Они также действовали в соответствии с инструкциями своих непосредственных начальников и, вероятно, их можно было бы опознать как российских солдат (по крайней мере два свидетеля обвинения описывали членов экипажа как одетых в униформу, которая отличались от местной формы «добровольцев»).
Однако по мере того, как JIT будет продвигаться вверх по цепочке военного командования, эти критерии будут все менее применимы. Кремль и Минобороны всегда категорически отрицали, что Россия является участником войны, и заявляли, что российские вооруженные силы не пересекли украинскую границу. Следовательно, условие «открытого и различимого участия в войне» не может применяться к военному и политическому руководству.
С другой стороны, собранные доказательства — в том числе сотни перехваченных телефонных звонков — доказывают, что полковники и генералы, находящиеся на военной службе в ГРУ и ФСБ, контролировали поток оружия через границу в июле 2014 года, и уже в июне 2014 года Министерство обороны посылало военных кураторов, чтобы контролировать местных боевиков. Высокопоставленный сотрудник ГРУ — Олег Иванников — лично контролировал переброску через границу другого комплекса «Бук» за пару дней до выстрела по «Боингу» MH17. Как минимум в одном из перехватов, опубликованных JIT, местные боевики упоминают, что командная вертикаль по снабжению оружием доходит до Шойгу.
Таким образом, выдвижение обвинений в адрес высшего военного руководства России — лишь вопрос времени. В отличие от нынешних четырех обвиняемых, они легко могли бы получить военную неприкосновенность, если бы только они и их верховный главнокомандующий признали себя участниками войны. Но они — и он — постоянно это отрицают, и это само по себе делает иммунитет невозможным.
Кроме того, в отличие от четырех обвиняемых, политическая цена, которую Россия заплатит за такие обвинения, будет намного выше. Одно дело, когда всеми забытые российские «добровольцы», вынуждены до конца жизни не покидать территорию России. Совсем другое дело, когда высшее командование Министерства обороны и ФСБ (включая, возможно, и лично Бортникова и Шойгу) официально признаются виновными в убийстве 298 гражданских лиц и попадают в список Интерпола. Для европейской страны это будет беспрецедентным ударом по репутации.