«Призвали одним днем — в части он перерезал себе вены». Как российских призывников затаскивают в военкоматы

В Украине, только по подтвержденным по открытым источникам данным, погибли уже почти 40 тысяч российских военных, реальное же число жертв может быть в два-три раза больше. Мобилизованных солдат без подготовки кидают в «мясные штурмы», лишают отпусков и отказывают им в отправке в госпиталь, несмотря на серьезные ранения, — людей на фронте явно не хватает. Поэтому неудивительно, что осенняя призывная кампания 2023 года из вызовов по повестке быстро переросла в насильственные приводы в военкомат и отправку на сборный пункт «одним днем».

И Путин, и представители Генштаба неоднократно уверяли, что срочников на передовую отправлять не будут. Однако Положение о прохождении военной службы допускает переброску в зону боевых действий спустя четыре месяца после призыва — нужно лишь пройти необходимую подготовку (которую нередко не проводят не то что среди срочников, но и среди мобилизованных). Однако новобранцев и без этого часто отправляют в аннексированный Крым или в приграничные регионы, которые регулярно обстреливаются. А то и вовсе заставляют их заключить контракт с Минобороны — с начала войны это стало обычной практикой.

Пример срочников, недавно переброшенных для службы в Белгородскую и Брянскую области, печален: один погиб во время прилета, другой умер при обстреле, а третий был убит, не прослужив и четырех месяцев (впоследствии в военкомате сообщили, что он «погиб при выполнении задач в ходе охраны и обороны государственной границы Российской Федерации»). И это лишь немногие из недавних примеров (не говоря уже о затонувшем в первые месяцы войны крейсере «Москва», экипаж которого на две трети состоял из солдат срочной службы).

В ходе осеннего призыва, завершающегося в эти дни, охота на призывников приобрела невиданные ранее масштабы.

Забирают из общежитий и хостелов: «Вечером схватили, несмотря на отсрочку, а к часу ночи уже переодели и увезли»

В стремлении закрыть план — а призвать, согласно указу Владимира Путина, должны не менее 130 тысяч человек — людей хватают отовсюду, нередко с нарушениями всех возможных законов и предписаний. Громким скандалом ознаменовались первые недели призыва: 21 октября сотрудники ОМОНа ворвались в молельный дом в московском районе Котельники и увезли в военкомат находящихся там прихожан — как мигрантов, так и российских граждан.

В военкомате их заставляли подписать контракт с Минобороны, отправляя на службу «одним днем». Позднее под облаву попали посетители мечети в подмосковной Балашихе, затем рейды перекинулись на склады Wildberries в Электростали и Реутове, а чуть позже — на склад в Алексине в Тульской области.

«Сегодня утром ОМОН устроил рейд на склад Wildberries в Электростали и забрал оттуда много человек. Среди них мой молодой человек <…>, их увезли в военкомат в Люберцах, сейчас его незаконно удерживают там, заставляли подписать контракт... С ним нет связи. Также сказал, что после всего этого их повезут на сборный пункт в Железнодорожном», — такое сообщение во время рейда в Электростали прислала координатору движения «Сознательных отказчиков» Елене Поповой одна из девушек, после чего она перестала выходить на связь. Как выяснилось позднее, в военкомат со склада доставили 105 человек.

Если такие «проверки» — явление частое, но не регулярное, то внезапные приходы силовиков и сотрудников военкоматов в рабочие общежития и хостелы в последнее время практически постоянны. «Во время одного из таких посещений едва не забрали парня из Донецка — он приехал сюда на работу вахтовым методом, — рассказывает Попова. — Ему удалось сбежать прямо из военкомата, семья будет направлять иск в суд».

Однако так повезло не всем. Максим, узнавший, что его партнера забрали из хостела, пока он сам был на работе, рассказывает, что того продержали в военкомате всю ночь, а на следующий день отправили на сборный пункт, несмотря на действующую отсрочку:

«23 ноября в девять вечера в наш хостел пришли участковый и человек в гражданском из миграционной службы. Зачем — непонятно, потому что у нас не живут мигранты, поскольку большая часть комнат занята нашей организацией: мы с Олегом работаем в охране. Мигрантов не было, и они хлопнули первого попавшегося — им стал Олег. Ему 19 лет, и у него действующая отсрочка до лета 2024 года — все подтверждающие документы есть в Белокалитвинском военкомате, где он стоит на учете.

На следующий день к пяти вечера у него отобрали все вещи, а в час ночи его уже увезли — у нас есть доступ к телефонам друг друга, и я видел по локации, когда он оттуда отъехал. Я уверен, что никакой коммуникации между военкоматами не проводилось, его просто решили сразу отправить служить. Причем Кунцевский военный комиссариат, куда привезли Олега, был открыт — то есть он работал для участкового в 10 часов вечера, когда у него рабочее время до пяти, и это удивительно. Я сказал матери Олега, чтобы она писала заявление о похищении должностными лицами, потому что его забрали без документов, без постановления — без всего».

С момента отправки на сборный пункт Олег выходил на связь только один раз, сообщив матери, что находится в психоневрологическом диспансере в Подольске. Точную информацию о его местонахождении Максим выяснить не смог, однако несколько дней спустя узнал, что Олег попал туда после попытки суицида:

«Я узнал, что Олег в первый же день пребывания в воинской части перерезал себе вены и с того момента лежит в психоневрологическом диспансере на улице Маштакова, 4. И ему ничего не объясняют все эти двадцать дней: говорят, что могут отпустить, а если не отпустят — пойдет дальше служить».

Максим рассказывает, что несколько недель назад он забирал из Кунцевского военкомата вещи Олега, и оказалось, что телефон был поврежден, а портфель с ценными вещами пропал.

Из дома на фронт в один день: «Брата забрал участковый, уже потом ему выдали повестку и в тот же день хотели отправили служить»

Сотрудники военкомата вместе с силовиками не только врываются в хостелы и рабочие общежития, но и внезапно являются по адресу постоянной регистрации, а также на съемные квартиры:

«Для определения места жительства призывника мы используем системы видеонаблюдения города. По указанию мэра Москвы организации, в которых работают призывники, предоставляют в военные комиссариаты сведения о них. Образовательные организации помогают нам определить, где призывник обучается», — заявил в апреле 2023 года военный комиссар Москвы Максим Локтев.

Проникнуть в квартиру к будущему срочнику пытаются любыми способами. В ноябре таким образом забрали москвича Артема Казакова: полицейские вместе с сотрудниками военкомата явились к нему домой, притворившись покупателями с Avito.

Но нередко причиной привода в подобных случаях становятся опрометчивые действия родственников, как случилось с братом москвича Аркадия <имя изменено в интересах героя — The Insider>:

«Рано утром в дверь позвонили, мама открыла, потому что не знала, что так делать нельзя. Там стоял участковый, который сказал ей, что ему нужен мой брат. Его подняли, собрали — он не взял с собой часть документов, но на это участковому было наплевать. Он больше давил на брата морально, называл злостным уклонистом и пугал тем, что брат находится в розыске. И все это несмотря на то, что брату не приходило ни одной повестки. Если бы он знал о своих правах, он бы, конечно, никуда не поехал, но на тот момент он надеялся на бронь от предприятия, которая, как выяснилось, оказалась недействительной».

Аркадий рассказывает, что из участка его брата повезли в военкомат, предварительно приставив к нему в качестве «сопровождения» двух сотрудников районной управы:

«Эти люди ходили с ним в военкомате весь день. Уже там его вынули пройти медкомиссию: она прошла очень быстро, не было даже обязательных анализов, которые необходимы при призыве. И после этого брату выдали повестку — на этот же день и отправили на заседание ВПК, где ему сказали, что он едет служить — тоже в этот же день».

От отправки в часть молодого человека спасло отсутствие необходимых документов, которые он оставил дома:

«Без этих документов они никак не могли оформить его отправку. Но к этому моменту я уже подъехал к военкомату и, сказав, что хочу передать брату кнопочный телефон, смог пройти внутрь. Скажу честно, военком — это откровенное быдло. Все это время он угрожал брату, кричал на него из-за отсутствующих документов. В итоге брату вручили еще две повестки — на следующие два дня, при этом военком сказал, что если он придет завтра со всеми документами, то ему дадут еще пять дней, чтобы закончить дела, хотя третья повестка говорила об обратном.

В разговоре военком постоянно давил на то, что если брат не явится на следующий день, то на него оформят уголовку. И если захочет уйти на больничный — тоже: он пытался запугать и обмануть брата всеми способами».

«Когда брата все же отпустили, мы связались с правозащитными организациями, подали иск в суд. Что самое интересное — на заседании суда у юриста военкомата были на руках результаты обязательных анализов брата, которые он не сдавал на медкомиссии. Юрист просто предоставил „левые“ данные. Суд, конечно, мы проиграли, но есть время апеллировать — главное, просто дожить до конца призыва».

В военкомат под предлогом оформления административки: «Отдавай телефон, иначе пойдешь по статье о шпионаже»

Оказаться в военкомате можно не только в ходе полицейских облав — есть и более изощренные способы привода. Нередко будущих срочников насильно приводят к военному комиссару, обосновывая это совершением ими административного правонарушения — неявкой по повестке. И хотя, согласно закону «О воинской обязанности и военной службе», призывника в этом случае нужно везти в отделение МВД для составления протокола, силовики доставляют уклониста сразу в военкомат. Обычно это связано с личной просьбой военкомов: они не заинтересованы в привлечении призывника к ответственности, им нужно заставить его пройти призывные мероприятия.

Именно под таким предлогом в конце ноября в военкомат привезли москвича Владимира Лукина — силовики схватили его прямо на улице, когда тот шел на работу. Однако вместо составления протокола молодого человека заставили пройти медкомиссию и сразу же отправили на сборный пункт. По словам координатора движения «Сознательных отказчиков» Елены Поповой, наличие непризывных заболеваний (гипертонии и биполярного расстройства) не помогло: со сборного пункта Владимира отпустили только тогда, как он воткнул себе в руку ножницы и залил помещение кровью.

«Он пытался объяснить, что ему предстоит госпитализация, они это проигнорировали, тогда он вскрыл себя — отпустили. Потом с удивлением спросили: „А почему ты не сказал, что болен?“ Хотя он повторял это на протяжении нескольких часов», — отмечает Попова.

По этой же схеме на прохождение службы пытались отправить и Ивана <имя изменено в интересах героя — The Insider>. Молодого человека доставил на призывной пункт знакомый участковый, вызвавший его в отделение для разговора по «личному вопросу»:

«Участковый — Александр Балашкин, сказал, что это никак не касается призыва, — просто попросил явиться и по-человечески поговорить. Но в середине разговора он вдруг спрашивает: „Как у тебя дела с военкоматом?“ — и протягивает определение о приводе.

Я попытался ему объяснить, что у меня все хорошо, есть заявление на альтернативную службу. Но участкового это не убедило — он взял меня под руки, вызвал такси и затолкал в машину.

Привез на призывной пункт. Там со мной были два росгвардейца, заместитель по призывной работе, охранник и девушка — помощник по юридическим вопросам. Они долго со мной спорили, пытались отправить на медкомиссию, но инстинкт самосохранения и понимание того, что против меня нечестно играют, свое дело сделали — медкомиссию я проходить не стал.

Они пытались меня убедить, что я опоздал со сроками и мое заявления на АГС недействительно, поскольку я должен был подать его еще перед весенним призывом. Это не так: есть разъяснение Конституционного суда, где сказано, что пропуск сроков не является причиной для отказа в рассмотрении заявления, на что я и давил. Мне же много раз твердили одно: „На основании чего призывная комиссия будет делать выводы? Проходи медосвидетельствование“. Я говорю: „Сначала должны провести призывную комиссию и рассмотреть мой отказ от службы по убеждениям совести“. Причем когда я произнес эту фразу, один из росгвардейцев, который меня конвоировал, с издевкой сказал: „Тебе что — бог Лумумба стрелять не велит?“»

В итоге уговаривать Ивана приехал сотрудник военного комиссариата:

«Спустя несколько часов этого бесполезного разговора и попыток давления они устали и позвали заместителя по тыловой работе с Угрешки — Михаила Захарова. Причем я неоднократно просил его представиться, но все, что он говорил, это: „Я — твой ночной кошмар, я из тебя чертей выгонять пришел!“ В какой-то момент повернулся ко всем и говорит: „Бойца остричь, как положено, я его забираю с собой на Угрешку“. Я говорю: „Даже не думайте“, а он в ответ: „Я тебя спрашивать не собираюсь!“

Потом стал приставать ко мне, чтобы забрать телефон, встал буквально лицом к лицу и орет: „Связь покажи, а то пойдешь сейчас по статье о шпионаже!“ Я ему: „Нет, не отдам“. Страшно было, но уже такая степень страха, когда идешь на риск и понимаешь, что терять нечего.

Потом он зашел в кабинет и говорит: „Иди сюда, покажи бумаги“. Я ему отвечаю: „Давайте говорить здесь — при всех“, и тогда росгвардеец схватил меня сзади за плечи и говорит: „Не заставляйте применять силу“. Я все равно идти отказался, и тут уже меня в этот кабинет затащили.

К этому моменту к военкомату приехала моя девушка, но ее внутрь не пустили, сказав, что со мной невозможно вести конструктивный диалог. Тогда она вызвала полицию. Полиция предложила ей проехать в отделение и там писать заявление о незаконном приводе, но она отказалась: написала на месте, чтобы не отходить от военкомата».

От отправки на сборный пункт одним днем Ивана спасло то, что, несмотря на все угрозы и давление, он продолжал стоять на своем, не соглашаясь выполнять никакие действия сотрудников:

«В это время мне дали листы и велели писать заявление. Я и написал — о том, что не согласен с попыткой призыва одним днем, пожаловался на попытку насильственного призыва. Указал все возможные военные структуры и попросил зарегистрировать заявление. Мне сказали, что у них нет отдела делопроизводства — нужно идти в военкомат, который в другом здании, и под предлогом регистрации заявления меня выпустили.

Причем уже на проходной я увидел, что за калиткой стояли еще призывники, а на ней висел замок, и когда я спросил, почему их не пускают, мне сказали, что военкомат закрыт. То есть они закрыли проход для одного меня, чтобы я никак не мог выйти с территории».

Как защититься в последние дни призыва: «Имейте четкую позицию, доверенное лицо и заранее собранный пакет документов»

Координатор движения «Сознательных отказчиков» Елена Попова рассказывает, что наиболее жесткие приводы начались с середины октября, когда призывникам вручали сразу по три повестки на один день:

«Военком давал определение на всех подряд, у них база — хватали и проверяли, есть ли человек в этих списках. Хотя были моменты, когда они шли наобум, — это как раз в случае с хостелами, где находились люди, явно не состоящие на воинском учете.

Причем теперь при доставке они вручали (что продолжается и сейчас) сразу три повестки на один день — на медкомиссию, призывную и отправку. Раньше такого не было, но, очевидно, из-за большого количества жалоб они перешли на такую тактику».

И если во время очередной облавы сбежать от сотрудников военкомата и силовиков вам все же не удалось, то, по словам Елены Поповой, что бы вам ни говорили, вы должны четко представлять, что делать, чтобы не попасть в воинскую часть.

• Первое: ни в коем случае нельзя уезжать из военкомата на сборный пункт. Необходимо сразу четко заявить свою позицию, спросив: «Для чего вы меня доставили? Если для составления протокола об административном правонарушении, составляйте. Для всего остального, и для медкомиссии и для отправки в частности, давайте повестку заранее, как это положено по закону, а не сейчас».
• Второе: четко заявите о своей позиции. Позиция должна быть определена заранее, подкрепленная необходимым пакетом документов — медицинских, подтверждения отсрочки/брони, заявления на АГС и тому подобное. Сложите в папку копии всех документов, включая и те, что отражают ваши взаимоотношения с военкоматом. И имейте все это при себе.

Если вас останавливает полиция, показывайте эти документы и будьте сразу на связи с кем-то из «Движения сознательных отказчиков» или с доверенным лицом, кому бы вы могли сообщить, что разговариваете с сотрудником полиции. Не забудьте у него уточнить, поступало ли письменное обращение от военного комиссара о приводе. Часто полицейские говорят, что такого обращения не поступало. Если при этом они продолжают настаивать на приводе, скажите: если военком считает, что вы совершили административное правонарушение, то пусть он рассмотрит дело в ваше отсутствие, а вам вышлет копию протокола и постановления.

• Третье: имейте доверенных лиц. Идеальный вариант — чтобы в момент привода к вам мог приехать кто-то из близких, чтобы вмешаться. Обязательно нужно заранее оформить доверенность на этого человека, чтобы он мог представлять ваши интересы во всех госорганах, военкомате, на призывной комиссии и в медицинских учреждениях.

К сожалению, в случаях, когда человек медкомиссию уже прошел, не отстояв своей позиции, может быть и применение насилия. У нас были ситуации, когда человека силой заталкивали в автобус и отправляли на сборный пункт. Но опять же: если у человека есть железная позиция — почему он не идет в армию и не пойдет туда ни при каких обстоятельствах, — с ним такого не происходит. У него собран пакет документов, «папка безопасности», есть доверенное лицо — все продумано до мелочей, оформлено, и бездумно отправить такого человека в армию уже не получится.